Однажды в Америке
В Атланте в музее кока-колы перед выходом на улицу дают с собой одну бутылочку. Всем она хороша, но только теплая - сразу пить не станешь. Кинул я ее на заднее сиденье и отправился дальше. Пока ехал по югу, было тепло, даже жарко (до +25). Кола валялась себе. Где-то в районе Сиэтла я резко тормознул, бутылка скатилась на пол. Начинало холодать, и я представлял себе, что с утра как раз холодненькое приятненькое попью. В Монтане температура была около -15, а бутылку я забрать забыл. С утра она была как труп с пятном крови - лежала бездыханная и ледяная. Крышка лежала чуть в стороне от туловища.
В Сиэтле я зашел в самый первый Старбакс, где, как следовало ожидать, кофе не такой помойный, как в других Старбаксах. Мне сделали отличное латте, с правильным молоком и двойной порцией эспрессо. Сделав пару глотков, я пошел в сторону набережной, где как раз показывали красивый закат. Поставил стакан на перила, сделал пару кадров. Стакан, полный еще горячего, еще вкусного кофе с пятиметровой высоты наебнулся на проходящий под оградой хайвей.
В Сакраменто я спиздил на улице уличный указатель (валялся бесхозным). И еще в Сакраменто мне подарили ящик мандаринов. Ну я еду, ем мандарины, наслаждаюсь. Указатель в багажнике валяется. Проезжаю Северную Дакоту (это вообще пиздец какая жопа, даже американцы спорить не станут), тормозит пент за превышение. Берет документы, уходит в свою машину. Проходит пять минут, десять. Выходить нельзя, разумеется - машина после проезда через Москву засрана с ног до головы, а лежать на грязном капоте с наручниками не хочется.
Тут приезжает второй пент - его первый вызвал, - типа, старший. Ну, хуе-мое, говорит, чего машина-то не на тебя зарегистрирована? Оказалось, что этот пидор в Нью-Йорке, который за взятку дал более крутую машину, чем полагалось по тарифу, вписал в документы имя моего брата, хотя вся остальная информация, включая номер прав - моя.
Да, а к этому моменту у меня уже все мандарины кончились - остался один, который я как раз медленно смаковал, когда меня тормознули. Последнюю половинку, пять лучших долек, я положил на пассажирское сиденье, на салфеточку, чтобы доесть в свое удовольствие, когда отпустят.
Старший пент объясняет, что надо машину обыскать, у него и собачка с собой, а то тут как раз наркотракт всеамериканский проходит, возят хуйню всякую. Ну в случаях, когда документы не совсем в порядке, лучше в залупу не лезть, тем более, что я и так числюсь нарушителем американской границы, за что меня теперь, видимо, будут до конца жизни иметь в американских посольствах.
Пент приглашает из свой тачки собачку, начинает обнюхивать. Смотрит в багажник - а там указатель.
- Это откуда?
- Это я в антикварном магазине купил.
- Пиздишь.
25-градусный мороз на улице и мое добровольное согласие на обыск обеспечили мне скидку - указатель не изъяли. Собака тем временем понюхала бензобак, грязные носки в чемодане, все щели и обивки. Сука бесцеремонно грязными ногами ходила по сиденьям и в конце концов заинтересовалась драгоценной половинкой последнего мандарина. Мандарин был самым лучшим, крепким, сочным, заботливо очищенным уже от этих белых хуевин - как и полагается во время важного жертвоприношения.
И эта падла берет и хватает салфетку, передавая ее хозяину. Мандарин падает из машины в замерзшую слякоть, пент смотрит на салфетку, потом на собаку, садится в машину и уезжает.