Волшебное исцеление от малярии
Когда я первый раз поехал в Африку, я заранее начал принимать лекарство от малярии.
Когда я во второй раз поехал в Африку, я заранее начал принимать лекарство от малярии.
Когда я в третий раз поехал в Африку, я заранее начал принимать лекарство от малярии.
Когда я в четвертый раз поехал в Африку, я заранее начал принимать лекарство от малярии.
От малярии не бывает прививок. Скажем, от желтой лихорадки прививка у меня есть. А с малярией не так все просто.
Те, кто живут в Африке постоянно, придерживаются простого принципа: проще лечиться от малярии, чем пытаться ее предотвратить. В какой-то момент я стал относиться так же. Прочитал про малярию все, был готов. Я ведь уже был в 48 африканских странах, хули мне.
И я перестал принимать лекарство от малярии.
После очередной поездки вернулся домой как ни в чем не бывало. И отравился. Температура, живот болит. Начинаю стандартные процедуры самолечения. Сбиваю жар, принимаю ношпу и энтеросгель. Я же помню, что у малярии особые циклы, поэтому слово даже не приходит на ум. Мне нехорошо. Я лечусь сном и терпением.
Засыпаю на полтора дня. Мне очень хуево. Мне снятся кошмары и ужасы. Это ад. Я даже не подозревал, что мой мозг в состоянии выдавать такие спецэффекты в реальном времени. Стопроцентные чудовищные видения. Очень цветные, очень наглядные, наложенные местами на реальность. Я все еще не понимаю, что со мной. Идет четвертый день плющенья.
На пятый день я понимаю, что это не просто отравление. Нужен врач-инфекционист. Сажусь за поиск, но результатов нет. Это воскресенье, раннее утро. Все больницы не связываются с подобным. Или не работают в это время. Тогда я звоню в скорую.
Скорая приезжает и очень подробно все расспрашивает. Откуда прилетел, где был, какой рейс - все это сообщается в центральную диспетчерскую. Если у меня эбола, спасут всех, кто летел тем же рейсом. Врачи еще не знают, что у меня. Везут в инфекционную больницу. Там смотрят в микроскоп на толстую каплю крови. И обнаруживают малярию. К этому моменту я не стою на ногах, еле говорю, не ел пять дней, меня трясет, температура 39.
Меня везут в другую инфекционную больницу - № 2. Сажают на коляску, поднимают на 17-й этаж и оставляют в палате. В выписке потом напишут: "позднее поступление, тяжелое лечение". В моей крови больше 4000 плазмодий на 100 лейкоцитов. Мне ставят капельницы с хинином. Вторая инфекционная - единственное место в России, где лечат малярию. Если бы я жил в Петропавловске-Камчатском, я бы умер. Если бы я жил в Новосибирске, меня могли бы успеть привезти на самолете, а могли бы и не успеть.
Хинин - средство, которым лечат малярию последние 400 лет. И еще столько же будут лечить. В России запрещено закупать иностранные лекарства. Поэтому - свой родной хинин.
После четырехчасовой капельницы хинина ты на полдня выпадаешь из жизни. Во-первых, ты глохнешь. Реально, физически слышишь только одну четверть. В ушах звон и шум. Во-вторых, перестаешь нормально соображать. Два раза в день приходит сестра взять кровь из пальца и из вены. Нужно следить за количеством плазмодий.
У меня с собой были ноут и телефон. Они позволили создать видимость того, что я не исчезал из жизни. Я читал почту, писал посты, а в перерывах проваливался в сон с очередными чудовищными видениями. В один из провалов я отчетливо понял, что во всех проблемах человечества виноват определенный уровень "Злых птиц". До открытия глаз это было очевидно.
Есть очень хорошее лекарство от малярии - Коартем. Пьешь его три дня - и все проходит. Делают французы. Мне его купили и передали. Все врачи о нем знают. Все знают, что оно эффективное, хорошее и безопасное. Но официально его в России быть не может. Я написал отказ от официального лечения и начал пить Коартем. (Кстати, рекомендую прекрасный жж русского доктора в тропиках:
Чтобы выписаться, нужно, чтобы в трех анализах подряд кровь была полностью чиста от паразитов. В пятницу с утра кровь в третий раз была полностью чиста от паразитов. Я собрал несъеденные йогурты, оставил непочатые тортики сестрам, переоделся из пижамы в городское, подписал официальную бумагу и вышел на улицу.
Никто не смог бы сказать, что пару дней назад я беспомощно лежал под одеялом как старик с плаката "Помоги!".
И никто не подумал бы, что еще через неделю я поеду в очередную этнографическую экспедицию на яхте по Тихому океану.